Нежная королева [= Хельви — королева Монсальвата] - Ольга Елисеева

— Да, госпожа. — едва слышно пролепетала Нолли.

— И тебе нравится это платье?

— Да, госпожа. — еще тише отозвалась служанка.

— Ты считаешь, что любая в таком наряде будет выглядеть царицей, ведь так? — в голосе Хельви не было гнева. — Я тебе его дарю. Забирай, Нолли. И сегодня же, слышишь, сегодня же отправляйся в порт, садись на гранарский грузовой корабль, мой секретарь даст тебе денег и охранные грамоты для торгового дома Бьерни, они тебя проводят до столицы, это надежные люди.

Горничная удивленно хлопала глазами.

— С этого дня ты у меня не служишь. — пояснила королева. — Можешь ехать с этим платьем домой и завоевывать сердце человека, который тебе мил. Когда я вернусь, мы поговорим о твоем приданом.

— Но, госпожа…

— Когда лорд Босуорт тебя бросит, тебе понадобится муж.

Не вынеся жестокости последних слов, Нолли опрометью бросилась из комнаты, а Хельви опустилась в кресло спиной к платью. Она его видеть не могла.

Дело, конечно, было не в куске материи с кружевом, а в лорде Дерлоке. Расставание с ним и поездка сюда дорого стоили королеве. Их отношения далеко не были так просты и бестрепетны, как предполагал отец Робер. Хельви усмехнулась: старик-епископ уже давно судил о ее поступках со стороны. Жаль, что он не может, как в детстве, увидеть жизнь своей ученицы изнутри!

Дерлок подарил королеве целый мир, о котором она прежде не подозревала. Мир гор, туманов, говорящего в вереске ветра, бескрайней серой глади озер. И посреди всего этого великолепия он любил ее. Любил страстно, жадно, порой грубо, но невыразимо прекрасно. Вокруг плясали феи, сказки походили на правду, а повседневная жизнь теряла свои реальные черты. В закопченных хижинах из плоских камней рассказывали легенды тысячелетней давности так, как будто это случилось вчера. И угрюмые жестокие жители этих заколдованных мест хранили в своей памяти правду о древнем Монсальвате, великом королевстве, остатками которого сейчас были Гранар, Фомарион и даже отчасти Беот.

Всего этого Хельви не знала и не ведала до встречи с Дерлоком. Она научилась понимать и не бояться горцев. Они признали ее власть. А что еще важнее — ее право на власть над ними, последними хранителями незамутненной сальвской крови.

Босуорт прекрасно понимал, что Хельви никогда не выйдет за него замуж, и выше, чем сейчас, он не поднимется. Статус официального фаворита — все, на что мог рассчитывать парень из горского клана, пусть и очень могущественного там у себя, за облаками, среди коз и вересковых пустошей. Королевский двор — не перевал Мак Дуй, и здесь ржавый меч в умелых руках не мог заменить предков августейших кровей.

— Чего ты от меня хочешь? — уговаривала его Хельви. — Твоя власть останется при тебе. Мой брак ничего не меняет для нас. Это голая сделка между мной и Беотом.

— А ты? — его темные от недоверия глаза смотрели на нее. — А ты?

— Что я? Не смеши меня, Дерлок. Между нами все останется по-прежнему. Неужели ты думаешь, что я, привезя сюда чужого, чуждого нам человека, уйду от тебя?

— Но ты ведь должна будешь…

— Но ведь у меня должны будут появиться дети. — раздраженно передразнила его королева. — Законные дети, Дерлок. Или ты хочешь оставить гранарскую корону без наследников?

Он сокрушенно мотал головой.

— В королевских семьях всегда так делают. — спокойно заверила фаворита молодая женщина. — И это ничуть не повлияет на мою свободу. У Деми была и будет своя жизнь, у меня — своя. В лучшем случае мы научимся не портить ее друг другу.

— Все это как-то по-собачьи. — заключил Босуорт. Он чувствовал неправильность происходящего, но не умел выразить своих ощущений.

Хельви сокрушенно опустила руки. Дерлок был по-своему прав. Он все понимал, но самолюбие не позволяло ему просто так уступить королеве. Прекрасно зная, что это ни к чему не приведет, Босуорт все же устроил возлюбленной два крупных скандала перед ее отплытием в Беот. Теперь королеву упрекала эта девчонка!

«Пусть меня оставят в покое! — решительно сказала Хельви. — Я не могу переживать из-за всего сразу. Надо выбрать что-то одно. Платья жаль. Я его в сердцах подарила. Но ничего, найдем другое. Старая Тетсинда не хуже Нолли завивает и причесывает волосы, хотя сноровка у нее уже не та». Королева позвонила в колокольчик, стоявший на столе. «Через час пора будет выезжать, а я еще не напудрена!»

Новое платье Хельви выбрала почти машинально, по принципу удобства. Старый наряд, неизменно вызывавший одобрение у зрителей, предает женщине почти столько же уверенности, как и в первый раз надетый роскошный туалет. Правда, пропадает ощущение приподнятости и радостного возбуждения. Привычка есть привычка. Но в целом вышло неплохо.

Это был ее любимый атласный райфрок глубокого темно-синего цвета, необыкновенно гармонировавший с глазами королевы. Длинный парчовый лиф — шедевр гранарской златошвейной мастерской — украшала цветы фиалки, на каждом из которых росой вспыхивали алмазные капли. Зрелище портил только вышедший из моды тяжелый круглый воротник снежно-белого кружева.

— Тетси, давай его выпорем! Немедленно. — предложила королева, придирчиво разглядывая себя в зеркало.

— Но что же Ваше Величество накинет на грудь? — всплеснула руками толстуха. — Вырез едва не обнажает плечи!

— Ничего. — уверенно подтвердила Хельви. — Это красиво. Скажешь у меня не красивые плечи?

— Помилуй Бог. — Тетсинда довольно заулыбалась. — У моей девочки все самое красивое в мире! И все же я посоветовала бы в дорогу накинуть длинную газовую вуаль. Черную, которая вам так идет. — старшая камеристка осторожно возложила на молочно-белые плечи своей госпожи прозрачный шарф.

Хельви кивнула.

— А что же с вашим красным платьем? — продолжала толстуха, расчесывая золотистые волосы королевы. — И куда вылетела, как ошпаренная кошка, наша бездельница Нолли? Хоть бы щипцы мне нагрела!

— Нолли больше у меня не служит. — нехотя призналась молодая женщина.

— То есть как? — Тетсинда уперлась кулаками в бока. — Вы, наконец, решились указать ей на дверь?

Пришлось во всем признаться. Даже в подарке платья.

— Это вы погорячились. — заключила камеристка. — Я говорю о платье, конечно. Нолли давно стоило выставить. Нехорошо, когда слуги так придирчиво следят за хозяевами. Злая, неблагодарная девчонка!

— Ее можно понять. — устало возразила королева.

— И вот это тоже? — камеристка возмущенно тряхнула перед носом у госпожи изрядно пережженной прядью волос, которую подхватила расческой сзади и старалась закрутить в узел на затылке Хельви так, чтоб посеченных концов не было видно.